Не отрекайся от любви - Страница 7

– Если он такой подонок, зачем ты хотела с ним обручиться? – удивился Рикардо.

Накопившаяся за многие месяцы ненависть вдруг всколыхнулась в Трейси и вынудила ее сказать то, в чем она не хотела признаваться даже себе:

– Потому что Пол дал мне ясно понять, что, если я не буду с ним спать, если не буду хорошей девочкой, он вышвырнет моего отца на улицу!

– Он шантажирует тебя?

– Да! – Ее резкий ответ прозвучал, как удар хлыста. – Твой партнер меня шантажирует.

– Партнер? Пол мне не партнер. – Рикардо рассмеялся, однако его веселье длилось недолго. Он довольно быстро сообразил что к чему, и его лицо стало мрачнее тучи. – Вот, оказывается, как он это преподносит? – прошипел Рикардо. – Вот как, значит, действует? Вот откуда черпает свою власть? Дает персоналу понять, что является владельцем парка?

– Совладельцем, – поправила его Трейси.

– Совладельцем? – прорычал Рикардо с такой яростью, что Трейси поёжилась. – Он не имеет к нему никакого отношения. Я – единственный владелец парка! Менеджеры всех моих предприятий имеют не более пяти процентов акций, этого достаточно для морального удовлетворения и финансовой заинтересованности, – пояснил он сердито. – Дает гарантию прибыли.

– Ага, прибыль! Вот оно, ключевое слово! – Трейси с отвращением смотрела на Рикардо. – Вот где собака зарыта! Мы все очень хорошо знаем о твоей любви к этому волшебному слову.

– Прошу прощения? Что ты хочешь этим сказать?

– Прибыль! – повторила Трейси с ядовитой усмешкой. Теперь она не видела смысла в том, чтобы притворяться. Рубикон был перейден. По крайней мере, она выскажет этому высокомерному негодяю в лицо все, что думает о нем и о его методах работы, чтобы хоть как-то отомстить за боль и страдания, причиненные ее семье. Возможно, он непробиваем, но во всяком случае последнее слово в этой печальной повести останется за ней. – Прибыль! Это краеугольный камень твоей сущности, вернее ядро. Кроме прибыли, тебя ничто не интересует, поэтому твои сотрудники горбатятся за сущие гроши и бесплатно вкалывают на тебя сверхурочно. Теперь мне понятно, почему популярный некогда парк превратился в свое жалкое подобие.

– В жалкое подобие?

– Не прикидывайся, что впервые об этом слышишь! – вскипела Трейси. – Парк доживает свои последние дни. Хотя не сомневаюсь, что свою прибыль ты получаешь исправно. Уверена, что на бумаге все выглядит вполне пристойно. Но персонал не задерживается, увольняется толпами. Дело теперь за посетителями. Не за горами то время, когда и они начнут обходить парк стороной.

Трейси замолчала. Рикардо побелел он гнева, на его лице играли желваки. Он был так страшен, что Трейси не на шутку испугалась и теперь удивлялась, как смогла высказать накипевшее в глаза самому Рикардо Энрикесу.

– Но какое отношение это имеет к тебе? Зачем тебе…

– …С ним обручаться? – закончила Трейси мысль Рикардо, когда он вдруг осекся. – Ты еще смеешь спрашивать меня, зачем мне продаваться такому негодяю, как Пол? – Ее грубые слова заставили Рикардо поморщиться. – Потому что я дочь своего отца, я сознаю, что надо делать, и делаю это. Мой отец вовсе неплохой бизнесмен, как ты полагаешь, – продолжала внезапно окрепшим голосом. – Он не игрок и не пьяница, швыряющий деньги налево и направо. Моя сестра была тяжело больна… Деньги, вырученные от продажи парка, помогли продлить Лизбет жизнь.

– На сколько?

– Почти на год. Ей требовалась срочная операция. Мы знали, что это большой риск, что успеха никто не гарантирует. Но она сказала, что готова рискнуть, потому что существование давно превратилось для нее в агонию. Операция подарила ей восемь бесценных месяцев жизни. За это время мы успели сказать ей все, что должны были сказать, наполнили последние ее дни любовью. Лизбет увидела мир. Я знаю, что, если бы отцу снова пришлось выбирать, он поступил бы точно так же.

– Все же я не понимаю…

– Смерть открывает горизонты, но, к сожалению, не выключает счетчик. Счета не исчезают, когда перестают что-либо значить. Теперь отец должен начать все заново. Должен за гроши вкалывать на Рикардо Энрикеса и наблюдать, как его любимый парк превращается в ничто! – Трейси почти сорвалась на крик. – Отцу ничего не нужно, он только хочет проработать еще хотя бы два года. Два года требуются ему для того, чтобы погасить закладную на дом и заработать хоть какую-то пенсию. Два года честной работы за справедливую плату. Но какое дело до этого великому и всемогущему Рикардо Энрикесу? Его, кроме прибыли, ничто не заботит.

– Ты ошибаешься, – довольно спокойно возразил Рикардо. – Да, безусловно, меня заботит прибыль, я, в конце концов, бизнесмен, но меня волнует и благосостояние моих сотрудников, и за это они платят мне абсолютной преданностью. Мне не нужно стоять над ними надсмотрщиком, следить за каждым их шагом, я и без этого знаю, что они выкладываются на все сто процентов.

– Еще бы они не выкладывались! – фыркнула Трейси. – Они боятся потерять работу.

– Чепуха! – рявкнул Рикардо. – Мои подчиненные знают, что я о них забочусь. Я никогда не забываю об их днях рождения и о том, что преданность должна вознаграждаться. Возьмем, к примеру, Тони, дежурного портье, с которым я разговаривал сегодня утром по телефону. В выходные он отмечает тридцатилетие. Он займет на два дня этот номер и будет пользоваться всеми услугами, которыми пользуюсь здесь я…

– С десятипроцентной скидкой, полагающейся сотруднику, – подхватила Трейси. – Пол хоть и с неохотой, но делает то же самое.

Рикардо усмехнулся.