Не отрекайся от любви - Страница 20

Как это было ни прискорбно признавать, но она влюбилась в Рикардо безоглядно и бесповоротно. Но Рикардо в ее любви не нуждался, а только хотел с ней временного союза. В основе этого союза лежала не любовь, а долг чести, которым он дорожил больше всего на свете. Рикардо видел в ней жену, с которой мог легко расстаться, и любовь в его расчет не входила.

Трейси подумала, что, похоже, для нее же будет лучше сохранить свое чувство в секрете.

– Разве что с Марией могут возникнуть проблемы, – ворвался в ее мысли голос Рикардо. – Она моя экономка уже много лет. Она всегда доставляет…

Он смущенно замолчал, и Трейси закончила его мысль:

– Доставляет твоим подружкам массу неприятностей? Можешь не смущаться, Рикардо. Я отдаю себе отчет, что я не первая женщина, кто делит с тобой постель.

– Весьма сожалею, – пробормотал он. – Позже вы обязательно подружитесь. Хотя тактичностью Мария никогда не отличалась. – Рикардо поморщился. – Возможно, она будет называть тебя Луизой. Не обижайся. Она не злой человек, просто действительно бывает рассеянной и забывчивой. Возраст, знаешь ли.

– Я поняла, Рикардо, – со вздохом произнесла Трейси. – Мне придется туго.

– Чепуха! Ты прелесть, и все будут от тебя в восторге.

– Но я даже не говорю по-испански, – сказала Трейси то, что он и без того знал. – А твои близкие не говорят по-английски.

– Луиза и Хулио говорят.

Попытки Рикардо вселить в Трейси спокойствие проваливались одна за другой, и беспомощные взгляды, которые она на него бросала, заставили и его слегка занервничать.

– За несколько дней общения со мной ты наверняка запомнила с десяток испанских слов.

– Ты прав. – На губах Трейси заиграла плутовская улыбка. – Но сомневаюсь, что их прилично произносить при посторонних.

Рикардо хмыкнул и, наклонившись к ее уху, нежно шепнул:

– Да, дорогая, они предназначены только для твоих ушей.

– Надеюсь, – пробормотала Трейси без всякой задней мысли и тут же пожалела об этом – красивое лицо Рикардо стало мрачнее тучи.

– Что это значит? – справился он устало.

– Ничего. – Трейси непринужденно рассмеялась и пожала плечами. Старательно отводя глаза в сторону, она нажала на кнопку вызова стюардессы.

– Трейси, – Рикардо сжал ее руку, – я уже говорил и снова повторяю, что никогда умышленно не причиню тебе боли. Разве ты этого не знаешь?

В этот момент появилась улыбающаяся стюардесса. Она заботливо подоткнула и без того аккуратно лежащий на коленях Рикардо плед. Позволив за собой поухаживать, он слегка подался вперед, чтобы девушка могла поправить за его спиной подушку. Наблюдая эту сиену, Трейси вдруг поняла, что повышенное внимание стюардессы вызвано отнюдь не тем, что они пассажиры первого класса. Ее собственный плед практически сполз на пол, но стюардессе и в голову не пришло его поправить. Весь фокус заключался в личности самого Рикардо. Он источал какую-то ауру, заставлявшую людей выполнять его малейшие прихоти без всяких усилий с его стороны.

Сделанное открытие ее поразило. Трейси словно прозрела. Последние дни она жила, как во сне. Было много суеты, но все ее желания предупреждались, и она чувствовала себя избалованным ребенком, а ненавязчивая забота Рикардо Энрикеса вселяла в нее ощущение уверенности, надежности и незыблемости. Все осуществлялось, как по мановению волшебной палочки. Даже свадьба не потребовала от Трейси никакого напряжения. Единственное, что она сделала – надели белое платье и поехала и церковь.

В аэропорту она весьма неуютно чувствовала себя под прицелами объективов провожавших их ретивых репортеров. Эта встреча с реальным миром, миром Рикардо Энрикеса, Трейси не на шутку испугала. Очень скоро ее фотографии наполнят колонки светских новостей, и Трейси не без содрогания предчувствовала, что отзывы о ней прессы будут не самыми лестными.

В мире Рикардо она была чужаком.

– Можно мне кофе с молоком? – попросила она стюардессу.

– Сию минуту, – ответила стюардесса с профессиональной улыбкой, но женского тепла, адресованного Рикардо, в ней не было.

В эту минуту Трейси осознала, что любопытные взгляды, которые она ловила все утро, и неизбежные колкости журналистов предназначались не ей лично. Она была не единственной жертвой магнетизма Рикардо – его обаяние производило неизгладимое впечатление на всех окружающих без исключения.

Натянув на плечи плед, Трейси откинулась на спинку удобного кресла и прикрыла глаза.

– Трейси, ты мне не ответила. Я сказал, что никогда намеренно не сделаю тебе больно.

– Намеренно, вероятно, нет… Появилась стюардесса с подносом, на котором стояла чашечка кофе с крошечным кусочком шоколада и рюмка коньяку для любимого пассажира. На лице стюардессы сияла ослепительная улыбка, предназначенная исключительно Рикардо.

Трейси отвернулась к иллюминатору.

– Боюсь, ты ничего не можешь с собой поделать, – то ли подумала, то ли произнесла она вслух.

7

Знакомство с огромной, шумной семьей Рикардо стало для Трейси тяжким испытанием. Общение это было сродни барахтанью в бурных водах горной реки, когда тебя несет куда-то помимо твоей воли и без надежды на спасение.

Окруженная яркими южными красавицами, Трейси терпеливо сносила их поцелуи и оценивающие взгляды и пыталась угадать, что они о ней думают. Ей то и дело совали в руки наполненные едой тарелки и предупредительно наполняли ее бокал густым красным вином. Все попытки Трейси отказаться ни к чему не приводили. Кто-нибудь то и дело поднимал свой бокал, предлагая ей жестом присоединиться.